ЛЕТОПИСЬ
1875 – «Южнороссийский союз рабочих».
1878 – «Северный союз русских рабочих».
1883 – группа «Освобождение труда».
1885 – Морозовская стачка.
1895 – «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
1) О каких особенностях рабочего движения 70 – 80-х гг. вы знаете?
2) В чем состояли причины Морозовской стачки 1885 г.?
3) Дайте характеристику личности Г. В. Плеханова.
4) Какую роль в распространении марксизма в России сыграла группа «Освобождение труда»?
5) Каковы причины успехов марксизма в России?
СОБЫТИЕ – СОВРЕМЕННИК«ЮЖНОРОССИЙСКИЙ СОЮЗ РАБОЧИХ»
Классовое сознание пробуждалось, но довольно смутно и неопределенно. Фабричный режим был тогда более патриархален, личный элемент играл большую роль и затемнял остроту экономических противоречий. Большинство рабочих прошло через ремесленную мастерскую, в которой нажим хозяйчика был ощутительнее и тяжелее, чем на заводах, и этот нажим всецело приписывался личным качествам хозяев или мастеров. <…> Кроме того, рабочий класс еще не дифференцировался (не распался на определенные группы. – Л. Л.) достаточно и был тесно… связан с мелким мещанством и узы… мещанского быта были в нем еще крепки. И если тем не менее они шли в союз, то в этом было много товарищеского чувства, смутного протеста и, быть может, бескорыстного порыва к добру и правде человеческих отношений.
Из «Воспоминаний» члена «Южнороссийского союза рабочих» М. П. Сквери
1) Как вы понимаете слова М. П. Сквери о патриархальности фабричного режима в 70-е гг.? Объяснения найдите в тексте.
2) Почему рабочие вступали в союз? Что предшествовало его росту?
ЗАГАДКА ОТ ДИПЛОМАТА
Сардинский посланник в Петербурге Жозеф де Местр писал, что России следует опасаться Пугачева с университетским образованием, который сможет довести бунт до победы, а перед Европой представить его борьбой за справедливость.
Что хотел сказать дипломат?
§ 32. ГОСУДАРСТВО И ЦЕРКОВЬ В РОССИИ В XIX в
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И ЕЕ УСТРОЙСТВО. Русская православная церковь была господствующей в России. Православие являлось религией более чем 70 % населения страны. Как вы помните, православие, наряду с самодержавием и народностью, причислялось теоретиками монархизма к числу коренных, главных начал русской истории, ее прошлого, настоящего и будущего.
С петровских времен Церковью управлял Святейший Синод, который в принципе состоял из 12 высших иерархов. Во главе Синода стоял обер-прокурор – человек светский, не священник. Он представлял государство как «око государево» во всех духовных делах. Духовенство делилось на «черное» и «белое». «Черное» – монашество – приносило обет послушания, не имело семьи и тесных связей с мирской (светской) жизнью. Руководство церковной жизнью принадлежало именно ему. «Белое» духовенство жило в миру, священники вступали в брак, заводили семьи, вели хозяйство, постоянно общались с верующими. К концу XIX в. в России было около 500 мужских и 250 женских монастырей.
Синоду подчинялись более 60 епархий, церковных округов, обычно совпадавших с губерниями. Во главе епархий находился архиерей, как правило, митрополит или архиепископ. Почетной считалась должность митрополита Московского: он короновал в Успенском соборе Кремля на царство императоров.
В составе епархии были сотни приходов и монастырей. Центром повседневной церковной жизни конечно же являлись приходы.
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ
Вокруг местной церкви и ее служителей – священников и диаконов – складывалась община верующих, посещавших религиозные службы, помогавших поддерживать в порядке здание и постройки.
Государство всегда придавало очень большое значение своим отношениям с Русской православной церковью.
ЦЕРКОВЬ И ГОСУДАРСТВО В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в. Характерная особенность первой половины XIX в. – весьма активное участие императоров в делах Церкви. Не ограничиваясь влиянием на Святейший Синод, монархи пытались влиять на ее внутреннюю жизнь.
Государь традиционно назначал архиереев по епархии, награждал их орденами наравне с министрами и губернаторами. Дело доходило до регулирования архитектурного стиля православных храмов и определения распорядка богослужений. Император как глава Православной церкви зорко следил за исполнением подданными религиозных обязанностей. Отпадение от православия было запрещено законом, полиции предписывалось наблюдать за соблюдением в церквах порядка, благочиния и тишины (за нарушение их полагался штраф или арест сроком от 3 до 7 дней). В начале XIX в. были открыты духовные академии, изданы уставы церковных школ.
Наиболее серьезные изменения в отношениях Церкви и государства планировались в России в первой четверти XIX в. Деятельность церковных руководителей не внушала Александру I особого почтения. В священнослужителях он видел скорее чиновников, подчас льстивых и бездуховных, чем слуг Церкви. Увлекшись в 1812 г. Новым Заветом, он говорил о необходимости упростить церковный ритуал, больше заботиться о глубине чувств и понимании основ веры. Князь А. Н. Голицын, знакомый Александра I с юношеских лет, объяснял императору, что дело не в том или ином вероисповедании, а во внутренней вере, которую должны в себе выработать люди.
Склонный к мистицизму император считал, что его подданные плохо знают Писание. Для исправления этого положения по его приказанию было основано Библейское общество, занявшееся широким распространением Библии. На заседаниях Библейского общества встречались друг с другом пастор англиканской церкви и католический епископ, протестантский пастор и православный священник. Дело, казалось, шло к попытке объединения всех верующих в Христа в единую церковь.
Потом настроения Александра I изменились. Утопические планы, которые вынашивал император, ему наскучили. Разочарование способствовало стремительному сближению с монахом Фотием. Фотий любил повторять библейскую истину: «Бесы тоже веруют и трепещут. Церковь единая верует истинно». В августе 1822 г. последовал указ о закрытии всех тайных обществ. В 1824 г. распущено Библейское общество. Попытка ввести в России свободу совести потерпела поражение, как и многие другие начинания Александра I. В царствование его преемника Православная церковь заняла положение духовного министерства, во многом зависимого от светской власти.
Но живая мысль и тонкое религиозное чувство находили себе место в Церкви. Среди духовенства были и праведники, и подвижники. К середине XIX в. широкое признание получила деятельность старцев Оптиной пустыни, Тихона Задонского и Серафима Саровского. Идеал Святой Руси они связывали с твердостью веры и духовностью Церкви, авторитет которой и стремились возродить. Старчество оказало большое влияние на Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского и других мыслителей, желавших, чтобы священнослужители стали подлинными духовными учителями народа.
ГОСУДАРСТВО И ЦЕРКОВЬ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в. Духовенству жилось в целом непросто. Положение приходских священников было в особенности тяжелым. Они были бесправны. Главная их беда заключалась в полной зависимости от церковного начальства. Унижала священников обязанность доносить, нарушая тайну исповеди, о лицах, могущих представлять опасность для государства. Сохраняло силу, хотя и редко соблюдалось, распоряжение об обязательном предоставлении каждым священником епархиальному начальству конспектов проповедей. В 1869 г. был издан важный для священнослужителей закон, ликвидировавший наследственность и замкнутость духовенства. На церковные должности теперь могли претендовать любые лица, впрочем, для выходцев из низов требовалось разрешение губернатора. Вместе с тем законы по-прежнему почти полностью уравнивали духовенство с дворянством (освобождение от телесных наказаний, податей, налогов). Правда, духовным лицам запрещалось торговать и участвовать в промышленности, вмешиваться в мирские дела, стричься и бриться, посещать театры и увеселительные заведения.
Подчиненное административное состояние духовенства усугублялось его трудным материальным положением. Благополучие священника целиком зависело от прихожан. Сельский священник жил впроголодь в окружении малоимущего крестьянства. Дети духовенства обучались в 58 семинариях, 183 мужских и 49 женских училищах. Нравы, царившие в них, отталкивали многих от Церкви. Среди нигилистов, членов подпольных кружков, в радикальной журналистике было немало детей священников. Они издевались над религией, вековыми традициями, верили, что главная задача жизни – разрушить до основания старый мир.